"Будем говорить об Александре Кушнере"

«Можно пережить бомбардировку Хиросимы или провести четверть века за колючей проволокой в лагере и не написать ни строчки. И можно провести только одну ночь с девицей и написать «Я помню чудное мгновенье…». Биография для понимания творчества дает чрезвычайно мало…» - заметил Иосиф Бродский во вступительной речи на поэтическом вечере Александра Кушнера в Нью-Йорке.

Текст выступления был напечатан автором на машинке, затем разрезан и заново склеен скотчем. Готовясь к вечеру, Бродский менял и переставлял слова, абзацы, вычеркивал предложения, вписывая новые. Рабочий экземпляр вступительной речи приоткрывает внутреннюю «кухню» поэта, делает очевидной его требовательность к точности словоупотребления, смысловой определенности, даже - к мелодике фразы.

Александр Кушнер вспоминал: “10 декабря [10 ноября 1994 – по хронологии, составленной Львом Лосевым в Нью-Йорке] состоялся мой поэтический вечер, и Бродский вел его. Он предупредил меня, что у него "побаливает слева" [в январе Бродский перенес четвертый инфаркт] и поэтому он уйдет после первого отделения. В своем выступлении он, между прочим, сказал: "Кушнер поэт горацианский, то есть в его случае мы сталкиваемся с темпераментом и поэтикой, пришедшей в мировую литературу с появлением Квинта Горация Флакка, и опосредованной у Кушнера в русской литературной традиции... Если можно говорить о нормативной русской лексике, то можно, я полагаю, говорить о нормативной русской поэтической речи. Говоря о последней, мы будем всегда говорить об Александре Кушнере".

Сравнение с Горацием показалось мне, конечно, очень лестным, но смешным, и если я привожу эту выдержку из его речи, то потому, что она явно имеет отношение к моей статье о его отступлениях от нормативной лексики и причине нашей размолвки. Он был необычайно ласков и мил в этот вечер, добродушен, в перерыве подошел ко мне и сказал: "Почитай им что-нибудь попроще. Понимаешь, люди весь день работали... Прочти им "Дунай", "Дворец".

Есть фотография, я получил ее от художника Михаила Беломлинского ровно через год, в январе 1996: мы стоим, улыбаемся друг другу, он держит в руках сигарету, еще не зажженную (курить ему нельзя), и, наверное, произносит эту фразу "Прочти им "Дунай", "Дворец". То был последний раз, что мы виделись, а тогда казалось, даст Бог, увидимся опять”.

Бесценный экземпляр речи Иосифа Бродского сохранился в архиве Петра Вайля, с которым поэта связывали близкие – и личностно, и творчески – дружеские отношения в последние годы его жизни. Ныне он представлен в коллекции ««Иосиф Бродский и его окружение. Автографы, письма, фотографии из личных архивов друзей поэта». Аукцион состоится 16 апреля в 17:00.