28,8 х 20,3 см.
Сгибы страниц, незнач. утраты по краю листа. Очень хорошая сохранность. «Опять я получил от вас лекарство, да какое драгоценное – спасибо Вам большое за это. Вы похвалили меня в своих письмах, а для выздоравливающего нет ничего полезнее этого. <…> / По странному совпадению я узнал, что Вы думаете о последней моей пьесе, как раз в тот день когда брюзгливо рассуждал, сам с собою, что ни одного слова доброго о ней не слышал. И вдруг Вам отзыв до того стройный и утешительный, что я только беспомощно улыбался, когда слушал его. И наслаждался. / Когда долго болеешь, мысли твои делаются трезвыми, что достаточно неприятно. Но этого мало. С течением времени становятся они, твои мысли пресными – вот это уж совсем отвратительно – и холодными, словно ты их промочил, как это случается с ногами в дырявых калошах. / И вот у этого гнусного склада мыслей появляется неудержимая потребность подвести итоги всей твоей жизни. Включая сюда прежде всего твою работу. / Точным тут быть невозможно, доказать ничего нельзя – ведь не с цифрами имеешь дело. И пресные мысли пользуются этой особенностью. Ругаются, окаянные. Шипят, как змеи, что им, холодным удается до вольно ловко. / Ваше последнее письмо я получил как раз в разгаре подобной психической атаки. Это уже не было странным совпадением, потому что случаются подобные атаки до безобразия часто. / И вот прочел я Ваше письмо и мне стало сразу теплей, слово холодные и пресные мои мысли переобулись против воли и приобрели цвет и вкус. Прочел второй раз – опять помогло. И на третий раз тоже! / Без всяких шуток <….>» К письму приложена машинописная страница воспоминаний Шварца «О чем хотел бы забыть писатель К.М. Симонов». 1 с. 29,7 х 21 см. «194.. год. Опять терзают Зощенко. Дело в том, что незадолго до этого в Ленинград приехала группа английских студентов, студенты захотели встретиться с Ахматовой и Зощенко, дабы убедиться, что те существуют. Встреча была организована, студенты спросили у Зощенко – согласен ли он с тем, что о нем сказано в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград». Зощенко сказал, что не согласен, студенты стали ему аплодировать. И вот вновь его терзают. Специально для этого, в помощь Кочетову, Друзину и другим, прибыл из Москвы К.М. Симонов. / Общее собрание ленинградских писателей. Полный зал народу. Докладчик Друзин В.П. обстоятельно и долго, как и подобает литературоведу, объясняет собравшимся, как Зощенко идейно чужд, какой он закоренелый антипатриот и как мы все должны единодушно осудить его за несогласие с постановлением ЦК. Затем слово предоставляется Зощенко. / Прямой, сухонький, с тёмным лицом и плотно сжатыми губами, он идет через зал к президиуму, поднимается на эстраду, подходит к трибуне. Молча смотрит в зал. Там становится очень тихо. И тогда высоким, раздражённым голосом, в котором усталость и холодное отчаяние, Зощенко говорит: / - Что вы от меня хотите?.. Вы хотите, чтобы я сказал, что я согласен с тем что я подонок, хулиган и трус? А я – русский офицер, награжденный георгиевскими крестами. И я не бегал из осажденного Ленинграда, как сказано в постановлении – я оставался в нем, дежурил на крыше, и гасил зажигательные бомбы, пока меня не вывезли вместе с другими. Моя литературная жизнь окончена. дайте мне умереть спокойно. / Спустился в зал, в мёртвой тишине прошел между рядами – и ушел, ни на кого ни разу не взглянув. / И долго еще в зале стояла тишина. Все сидели, опустив головы. Каждый боялся встретиться глазами с соседом. / В президиуме забеспокоились, зашептались. Надо было исправлять положение. Встал К.М. Симонов. Картавя, он сказал: - Тут това”ищ Зощенко бьет на жалость. / И дальше произнес все те железобетонные, непробиваемые слова, о которых очень хотел бы сегодня позабыть, а может быть даже и позабыл. Но другие помнят.» Из архива наследников Н.И. Смирновой Евгений Львович Шварц (1896 — 1958) — драматург, прозаик, киносценарист. Автор более двадцати пьес для драматического театра и театра кукол, а также сценариев к одиннадцати кинофильмам, среди которых знаменитая «Золушка» (1947). Наталья Ильинична Смирнова (1929 — 1993) — театровед, критик, доктор искусствоведения, один из ведущих специалистов в области театра кукол, персональный член УНИМА (Международный Союз Кукольников).
Сгибы страниц, незнач. утраты по краю листа. Очень хорошая сохранность. «Опять я получил от вас лекарство, да какое драгоценное – спасибо Вам большое за это. Вы похвалили меня в своих письмах, а для выздоравливающего нет ничего полезнее этого. <…> / По странному совпадению я узнал, что Вы думаете о последней моей пьесе, как раз в тот день когда брюзгливо рассуждал, сам с собою, что ни одного слова доброго о ней не слышал. И вдруг Вам отзыв до того стройный и утешительный, что я только беспомощно улыбался, когда слушал его. И наслаждался. / Когда долго болеешь, мысли твои делаются трезвыми, что достаточно неприятно. Но этого мало. С течением времени становятся они, твои мысли пресными – вот это уж совсем отвратительно – и холодными, словно ты их промочил, как это случается с ногами в дырявых калошах. / И вот у этого гнусного склада мыслей появляется неудержимая потребность подвести итоги всей твоей жизни. Включая сюда прежде всего твою работу. / Точным тут быть невозможно, доказать ничего нельзя – ведь не с цифрами имеешь дело. И пресные мысли пользуются этой особенностью. Ругаются, окаянные. Шипят, как змеи, что им, холодным удается до вольно ловко. / Ваше последнее письмо я получил как раз в разгаре подобной психической атаки. Это уже не было странным совпадением, потому что случаются подобные атаки до безобразия часто. / И вот прочел я Ваше письмо и мне стало сразу теплей, слово холодные и пресные мои мысли переобулись против воли и приобрели цвет и вкус. Прочел второй раз – опять помогло. И на третий раз тоже! / Без всяких шуток <….>» К письму приложена машинописная страница воспоминаний Шварца «О чем хотел бы забыть писатель К.М. Симонов». 1 с. 29,7 х 21 см. «194.. год. Опять терзают Зощенко. Дело в том, что незадолго до этого в Ленинград приехала группа английских студентов, студенты захотели встретиться с Ахматовой и Зощенко, дабы убедиться, что те существуют. Встреча была организована, студенты спросили у Зощенко – согласен ли он с тем, что о нем сказано в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград». Зощенко сказал, что не согласен, студенты стали ему аплодировать. И вот вновь его терзают. Специально для этого, в помощь Кочетову, Друзину и другим, прибыл из Москвы К.М. Симонов. / Общее собрание ленинградских писателей. Полный зал народу. Докладчик Друзин В.П. обстоятельно и долго, как и подобает литературоведу, объясняет собравшимся, как Зощенко идейно чужд, какой он закоренелый антипатриот и как мы все должны единодушно осудить его за несогласие с постановлением ЦК. Затем слово предоставляется Зощенко. / Прямой, сухонький, с тёмным лицом и плотно сжатыми губами, он идет через зал к президиуму, поднимается на эстраду, подходит к трибуне. Молча смотрит в зал. Там становится очень тихо. И тогда высоким, раздражённым голосом, в котором усталость и холодное отчаяние, Зощенко говорит: / - Что вы от меня хотите?.. Вы хотите, чтобы я сказал, что я согласен с тем что я подонок, хулиган и трус? А я – русский офицер, награжденный георгиевскими крестами. И я не бегал из осажденного Ленинграда, как сказано в постановлении – я оставался в нем, дежурил на крыше, и гасил зажигательные бомбы, пока меня не вывезли вместе с другими. Моя литературная жизнь окончена. дайте мне умереть спокойно. / Спустился в зал, в мёртвой тишине прошел между рядами – и ушел, ни на кого ни разу не взглянув. / И долго еще в зале стояла тишина. Все сидели, опустив головы. Каждый боялся встретиться глазами с соседом. / В президиуме забеспокоились, зашептались. Надо было исправлять положение. Встал К.М. Симонов. Картавя, он сказал: - Тут това”ищ Зощенко бьет на жалость. / И дальше произнес все те железобетонные, непробиваемые слова, о которых очень хотел бы сегодня позабыть, а может быть даже и позабыл. Но другие помнят.» Из архива наследников Н.И. Смирновой
Эстимейт
-
Стартовая цена:
Начало аукциона:
Количество просмотров
лота :