Художник и поэт

Одним из топ-лотов наших торгов 18 апреля станет великолепная иллюстрация Виктора Пивоварова к детской книге его друга, поэта Генриха Сапгира "Леса-чудеса". Вышедшая в 1967 году книга любима уже несколькими поколениями отечественных читателей и до сих пор переиздается в хрестоматийном оформлении Виктора Пивоварова.

Приведем фрагмент интервью с художником:

—Сейчас, спустя столько лет, что значит для вас творческий союз Сапгир-Пивоваров? Остается ли Сапгир сегодня попутчиком в вашем творчестве?

— Остается постоянно. Я в жизни имел счастье встретить двух поэтов. Оба стали любимыми. Один — это Генрих Сапгир, поэзия которого ошеломила меня невероятной близостью эмоционального строя и ощущения бытия в целом. Я воспринимал его стихи как свои собственные, он говорил голосом, который был внутри меня, но не находил способа воплощения. Его детское удивление, страстность, разрывающая душу на части, страхи и томления, вкус к игре – все это было мое. Другой любимый поэт — Игорь Холин, с которым у меня нет ничего общего, который и как человек, и как художник был абсолютно недосягаем по своей высоте и свободе. Он ставил совершенно другую планку существованию. Подражать ему было невозможно, но он был этической звездой, которая помогала не заблудиться в этом мире.

— Многие писатели стараются повлиять на оформление своих книг, а когда не могут сделать это напрямую, успешно осуществляют задуманное через редакторов. Когда вы оформляли книги Сапгира, оказывал ли он на вас какое-то давление или доверялся судьбе в вашем лице? скрыть

— Генрих в этом смысле был необычайно тактичен по отношению к художникам, которые его иллюстрировали. Я не помню за всю жизнь ни единого его замечания. И так он относился не только ко мне. Он прекрасно понимал, что каждый отвечает за себя сам, что нельзя вторгаться в творчество другого. Эта терпимость характерна для его отношений с художниками вообще. Для него общение с художниками и с искусством было не просто важно, это была его жизнь. Художники были главные его слушатели и ценители. А для поэта отзвук необходим как воздух. Он очень любил живопись, вся его рабочая комната была увешана картинами и рисунками его друзей, и относился он к ним с большим трепетом. В конце жизни он написал несколько пронзительных стихотворений памяти умерших художников.