Из архива писателя

Письма ведущих прозаиков второй половины ХХ века Василя Быкова и Виктора Астафьева, а также книги с автографами ключевых имен отечественной литературы последних десятилетий из архива писателя Сергея Каледина и его первой жены Ольги Ляуэр будут представлены 22 апреля на аукционе «Антиквариума».

Путь Сергея Каледина в большую литературу — тернистый. Его имя, быстро сделавшееся известным, впервые появилось на страницах «толстых» журналов  в 1987 году. Писать он начал раньше, однако, ждать официального дебюта пришлось без малого десять лет. Первая повесть – «Смиренное кладбище» (1979) стала дипломной работой Каледина в Литературном институте. Она получила высокие оценки комиссии, но в силу своего содержания – а выпускник художественно воссоздал личный опыт труда могильщиком, описав закулисье кладбища и воздействие смерти на людей, для которых ежедневное соприкосновение с нею – обыденность, - отвергалась всеми редакциями с формулировкой: «Лежит в стороне от магистральной линии развития русской и советской литературы». Василь Быков после ознакомления с рукописью «Смиренного кладбища» подбадривал в письме молодого коллегу по цеху: «Я по-прежнему считаю повесть очень талантливой, правдивой, новой по теме и проблематике, написанной емко, точно, интересно. Но ведь это то самое, что и отпугивает читателей от нее». Меткое замечание: далеко не каждому читателю дано вслед за Калединым заглянуть в «дальние углы жизни», погрузиться в мир безжалостный, описанный с бескомпромиссной достоверностью, подчас крайне физиологично. Неудивительно, что недоброжелатели навесили на прозаика ярлык «чернушника». Сам писатель, отвечая на этот упрек, говорил, что никогда не стремился нарочно сгущать краски, эпатировать и запугивать читателя. Все дело в зрении художника, а глаза Каледина цепкие и беспристрастные, не упускающие никакой, пусть и «антихудожественной», детали. Его кредо традиционно – это предельно честный реализм: «Я пишу только то, что прожил сам… Завидую тем, кто может что-то приврать. Мне все приходится брать из собственной биографии». А жизненный опыт писателя богат и многообразен. Сам Каледин с некоторым кокетством признается: «Писателем я становится не хотел. Я хотел быть ну не столько хулиганом, сколько бездельником, может быть, слегка пьяницей, может быть, не слегка. Я был…совсем безбашенным». Однако, потребность сказать «во весь голос» и художественно осмыслить пережитое, каким бы оно тяжелым не было – а литература тут своего рода терапия – заставила взяться за перо.  В «Стройбате» отражен армейский опыт, в «Попе и работнике» - впечатления от работы сторожем и истопником при сельской церкви, «Шабашке Глеба Богдышева» - история одной из монтажных «шабашек», наконец, в «Коридоре» -  по рассказам родных и детским и юношеским воспоминаниям Каледин воссоздал историю нескольких поколений своей семьи. Еще один мотив, влекущий к чистому листу и печатной машинке - вера в то, что глагол и вправду жжет сердца людей. В Перестройку  вера в особую миссию литературы была жива как никогда  – впрочем, отечественный дискурс с XIX века был предельно литературоцентричным. Каледин считает, что «Стройбат», который опубликовать в «Новом мире» даже в 1989 году стоило больших усилий из-за упорства военной цензуры, оказал свое терапевтическое воздействие, разрушил стену молчания, а в армии, особенно в пресловутых стройбатах, началась некоторая гуманизация.  Что же касается гражданского значения литературы в современную эпоху, то Каледин смотрит на этот вопрос скептически, полагая, что такого всплеска как в перестроечные годы уже не будет.  Быть может, поэтому теперь он редко мелькает в литературной тусовке, сторонится публичности, и большую часть времени проводит в подмосковной деревне, по его словам, наслаждаясь реализацией пушкинского завета «по прихоти своей слоняться здесь и там». Тем не менее, литературные занятия он не оставил и периодически, главным образом, в «Огоньке» появляются его новые вещи – рассказы или, как он сам их именует, «байки». Некоторые из них составили его последнюю на сегодня книгу «Черно-белое кино» (2013).