Мориц, Ю.П. [автограф]. Письмо к Михаилу и Виктории Беломлинским от 12.03.1986. - 1 л.; 30х21 см.

Собственноручное письмо Юнны Мориц. «Дорогие Вика и Миша! За окном — ночная муть начинает новый путь. Чувствую себя, как Аня Каренина под поездом — нечем дышать и ребра болят , то есть весна! Юра меня терроризирует. чтобы курить бросила, а я курю, т.к. нет мне покоя. Мерзейшая статейка была в “Л.Г.” 12/II-86 г. и кашка эта продолжает булькать… Сегодня звонила мне Анна Ивановна Моисеева из “Малыша”. Она сказала, что было бы очень хорошо, чтобы Миша сдал макет, и заключат с ним тогда договор. Дело в том, что художественная редакция очень хочет перенести книгу на 88 год, а это очень опасно — может не выйти. Но Анна Ивановна сказала, что если иллюстрации будут сданы и приняты в октябре, то книга точно выйдет в 87 году и никакие худ. реды нам не помешают. Дело в том, что такая книга будет выходить впервые и худ. реды бурчат, они дали Мише нереальный срок конец года!), чтобы перенести ее в план другого года, ссылаясь на то, что он не успел сделать раньше. Худ. редам не надо ни в коем случае говорить о ее звонке, но она беспокоиться о наших интересах не зря! В Москве клокочут черносотенные интриги. Поэтому постарайся, Миша, сделать им поскорее макет и заключить договор. И я думаю, что если всей семьей ты накинешься на эту книгу, то в октябре она будет готова назло всем врагам! я согласилась выступить 2 раза в ленинграде ( В Юсуповском дворце и у Финляндского вокзала), и буду в Ваших краях 10-15 апреля. Готовьте записки с вопросами!..». «… получили Мишино письмо с проспектом выставки, несказанно обрадовались и все ликовали. Я сижу вся прокуренная до 7-8 / утра и вкалываю переводну поденку, чтобы уехать, взяв с собой более-менее приятную работу. Мы приедем 10 июля и до 28 августа, путевки пришлось вырывать с боем, на это ушло очень много времени и сил, которых остается все меньше. Спина болит, кости и мышцы, суставы и прочая “остеопатия”, которая есть наше племенное заболевание, на что и указывают все старинные энциклопедии. В Москве все рутинно, плутовато, похабно, разбойно, злобно и скверно. Но хуже всего неизвестность и какая-то подспудная стряпня. Я сдала в “малыш” детскую книжку, и Мишу буду просить ее иллюстрировать. Она должна выйти в 85 году, а “Избранное” там же в 86 году в обложке. Избранное я еще не сдала, но сдам в сентябре, и там у Миши будет большая работа, если он согласиться ее взять. Я кончаю новую книгу для “Сов. / писателя”, чувствую, что время идет и надо успеть что-то сказать, потому что именно в старости что-то сказать разрешено в виду физического регламента. Ты, Вика, трус жалкий и бузотер, почему не присылаешь рассказы? Драться с секретарями на пляже и выводить их на чистую воду — это ты виртуоз, а как до дела доходит — в кусты? Брось комплексовать! Давай попробуем пробить где-то твою прозу! Мы будем жить первый срок до 2 августа в корпусе №3. комната №12, там же на 2-ом этаже. А с 4 августа в комнате №10, в том же корпусе...».