[Московский андеграунд глазами коллекционера]. Талочкин, Л.П. [автограф]. Шесть писем к Владимиру Котлярову-Толстому. 1985-1987.

1. Письмо от 11.07.1985. Машинопись. - 2 л.; 30x21 см; 20x12,5 см. 2. Письмо от 04.10.1985. Машинопись. - 1 л.; 29,7x21 см. 3. Письмо от 16.09.1986. Машинопись. - 1 л.; 29,5x21 см. 4.Письмо от 11.01.1987. Машинопись. - 1 л.; 29x20 см. 5. Письмо от 19.01.- 25.01.1987. Машинопись. - 1 л.; 30x17 см. 6. Письмо от 20.08.1987. Машинопись. - 1 л.; 29x20,5 см.

Машинописные письма с рукописными приписками и подписями. Приложены конверты, 2 фотографии Леонида Талочкина с женой и детьми и приглашение на выставку 21 московского художника на Малой Грузинской, 28 (1985). Выдержки: «В отношении врагов, старик, я не столько знаю, сколько догадываюсь. Открытых ведь почти нет. Все в глаза улыбаются, а за спиной норовят нагадить, да так, чтобы ты на них ни в коем случае не подумал. Команда Кабакова меня явно негативно воспринимает. Почему, даже не догадываюсь. Возможно, потому что я всегда был ближе к "лианозовцам", которых они рассматривали и рассматривают как конкурентов, т.е. врагов. Примерно три года назад дружеские отношения с Немухиным превратились в конфликтные. Здесь причины мне известны, как внешние, так и внутренние. После "Мулеты" - Б Немухин видимо вообще объявит мне войну ни на жизнь, а на смерть, тем более что почерк мой ему очень хорошо известен, да и по разным признакам типа поломанного колена автора определить нетрудно (...) А теперь несколько слов о "Мулете". Б лучше А. Не буду перечислять всего, что понравилось. Впервые познакомился с прозой Лимонова. От дифирамбов он наверное устал еще больше, чем от оплевывания: уж очень они однообразны. Но пусть присоединит еще мой до кучи. Единственное, что резануло слух (глаз) - мат. Не весь мат. У Алекса и прочих персонажей он звучит достаточно органично. А вот у автора - как у хорошо воспитанного мальчика, впервые попавшего в компанию у пивного ларька и не желающего ударить в грязь лицом перед старшими» (из письма от 11.07.1985); «Москва меня встретила кучей новостей и странных происшествий и событий. Квартира, когда я вошел, кишела тараканами, так как крышка мусоропровода оказалась открытой; появился новый министр культуры; за время моего отсутствия сломались стиральная машина и пылесос; на Малой Грузинской открылась выставка "21", и судя по работам, цензура в этот раз была весьма милостива, и даже Немухин не снял Шнурова, убоявшись, по слухам, разоблачений в Мулете. А у Саши Харитонова инсульт, и он лежит в больнице с парализованной правой половиной. Последнее событие как-то совсем выбило меня из колеи. Он мой крестник, а главное — художник милостью Божией» (из письма от 16.09.1986); «Следующее письмо я тебе отправил 9.12. (...) наверняка оно о смерти Толи Зверева. "Лучшие друзья" сразу же постарались о нем забыть и даже не включили в выставку "корифеев", которая открылась 29.12. на Малой Грузинской. Участвуют в ней 18 человек: Немухин, Калинин, Плавинский, Вечтомов, Яковлев, Краснопевцев, Свешников, Штейнберг Эдик, Янкилевский, Кабаков, Гороховский, Булатов, Васильев, Чуйков, Соболев, Жутовский, Инфанте и Дробицкий. А Звереву места не нашлось, хотя если бы повесили штуки три из его работ, то никого бы и теснить не пришлось. Зато участвует Дробицкий, который резко выпадает по своему уровню из экспозиции, но зато он начальник и видимо с неплохими связями, так как за самогоноварение ответственности не понес никакой, кроме конфискации обоих найденных у него аппаратов, даже пост за ним остался. Общее впечатление от выставки осталось очень приятное, как будто на импрессионистов сходил: все выверено, точно, ничего неожиданного и непредсказуемого. Сложившиеся мастера-классики без каких бы там ни было авангардистских вывертов и взбрыков, которыми обычно молодежь грешит, и к котором в первый момент не знаешь, с какого бока подойти. А здесь по целине уже не пашут, а потому огрехов не случается. Боря Козлов сказал, что эту выставку следовало бы назвать: "Кабаков и его ученики"» (из письма от 01.01.1987); «Поздравляю с "Мулетой Б". До Москвы она вроде бы еще не дошла. Звон до нас тоже не долетает. Москву им как-то обносит, а вот в Ижевске слышно. Мне еще не довелось подержать его в руках. А что с "А-Я"? Вроде бы вышел №8?. Я не видел №№7,8 и литературный. Соков написал, что к ним приезжал главред и официально о закрытии своего органа объявил. С одной стороны, этого следовало ожидать, с другой - жаль, а с третьей - и поделом ему. (...) А у нас тут дела идут странные. Читай журнал "Огонек", все номера. Я вот третий и четвертый не смог купить. Вышел в субботу часов в 10, и уже нигде не было, и все спрашивают, а ведь еще года 2 назад треть тиража под нож шла» (из письма от 19.01.1987)

Из архива Владимира Котлярова-Толстого.

Леонид Прохорович Талочкин (1936-2002) — крупнейший коллекционер неофициального искусства, основатель музея РГГУ «Другое искусство».