"Русское чудо"

Получив солидную сумму, Звенигородский с головой ушел в «охоту» за эмалями, объездил Европу и Кавказ, неоднократно посещал Константинополь—столицу легендарной Византийской империи, и через несколько лет стал обладателем одной из лучших в мире коллекций византийских эмалей. Правда, довольно скоро её происхождение стало обрастать мрачными слухами, а обладателя, бывшего придворного офицера, шепотом называли скупщиком краденого. В частности, были обнаружены хищения в древних кавказских монастырях, и в ходе проверки выяснилось, что таинственный «местный фотограф добился в Грузино-Имеретинской Синодальной конторе разрешения заменять старинные иконы и утварь новыми, серебряными же. Так он открыл хищнический поход на монастырские ризницы в Грузии». После подобной «реновации», неназванный фотограф отправился прямиком в столицу и продал снятую утварь … Звенигородскому. 

В 1884 году собиратель выставил свою коллекцию в Германии, и она тотчас же привлекла внимание ученых и ценителей искусства. Восторженные знатоки принялись настойчиво просить Звенигородского издать книгу с воспроизведением уникального собрания, и тот, поразмыслив, согласился. Именно этот издательский проект, работа над которым велась почти десять лет, и обессмертил имя коллекционера в кругу библиофилов. По совету своего друга, знаменитого художественного критика Владимира Стасова, он обратился к одному из ведущих отечественных византистов, главному хранителю Эрмитажа Никодиму Павловичу Кондакову с просьбой написать текст для предстоящего издания. После некоторых раздумий, ученый «дал добро», однако, выдвинул одно важное требование: его труд будет описывать всю историю и технологию византийской эмали, а материал знаменитой коллекции станет дополнением. Сам Алексей Владимирович думал в том же направлении, и в ответном письме благодарил Кондакова: «Вы… отгадали мою мысль, чтобы книга об эмалях не была истолкованием только моих эмалей, но всего вопроса о византийских эмалях – их происхождения, истории, значения в истории искусства и т.д». 

Никодим Павлович, как и подобает серьезному исследователю с мировым именем, работал над текстом монографии вдумчиво и кропотливо, несколько лет, ездил в экспедиции в Европу и в Грузию. Его работа получилась блестящей, и, по словам ученика Никодима Павловича, известного историка Георгия Вернадского, этот труд — «может быть, лучшее, что написал Кондаков». Но все-таки, прославились «Византийские эмали» по другой причине: полиграфическое исполнение монографии затмило в глазах всех ее научное значение. Книжный шедевр был наречен соотечественниками «русским чудом», «книгой в княжеском уборе», а дирекция Зальсбургского музея охарактеризовала «Эмали» как «…издание, которое, как внешне, так и содержанием, превосходит всё, что до сих пор появилось на свете в этом роде». По мысли Звенигородского ни один экземпляр не должен был поступить в продажу, а клише рисунков следовало уничтожить, чтобы сделать невозможным переиздание. На выпуск «Эмалей» он потратил колоссальную сумму — 130 тысяч рублей (как мы помним, за столько же Звенигородский продал свою первую коллекцию). Советниками и кураторами выступили уже упомянутый Владимир Стасов (позже он напишет книгу об истории создания «Эмалей») и выдающийся гравер Василий Матэ. В свет вышло 600 экземпляров (по 200 на русском, французском и немецком языках). Особо поражал переплет из белой шагрени, украшенный червонным золотом. Хромолитографии готовили во Франкфурте-на-Майне, бумагу отливали в Страсбурге, переплеты делала знаменитая лейпцигская фирма «Гюбель и Денк», а русский вариант шрифта, созданного специально для этого издания, набирали в столичной типографии Михаила Стасюлевича, взяв за основу шрифты Остромирова Евангелия. Каждый экземпляр был собственноручно пронумерован издателем и «поднесен» в дар крупнейшим библиотекам, музеям и самым высоким особам. Так, обладателями уникума стали Парижская Академия наук, Национальная библиотека в Мадриде, папа римский Лев XIII, эмир бухарский, короли Италии, Швеции, Румынии, император Австро-Венгрии, и, разумеется, «самодержец всероссийский» Александр III, которому и была посвящена самая роскошная книга всех времен и народов. 

…У этой истории довольно печальный конец. Вложив огромные деньги в издание, Звенигородский почти разорился и чтобы поправить дела решил, скрипя сердцем, продать свою любимую коллекцию эмалей. Они были перевезены в Лондон, отданы на экспертизу, в ходе которой выяснилось, что две трети коллекции Звенигородского, в частности, эмали, привезенные из Турции, являются подделкой. Не выдержав таких превратностей судьбы, Александр Викторович вскоре скончался в курортном немецком Ахене осенью 1903 года. 

«Византийские эмали», дело жизни Звенигородского, чрезвычайно высоко ценятся библиофилами, и каждое появление (крайне редкое!) этого книжного сокровища на антикварном рынке вызывает ажиотаж. 

Наш экземпляр № 67 принадлежал дипломату Александру Ивановичу Персиани (1842-1896). На фронтисписе — портрет А.В. Звенигородского, который прилагался только к экземплярам, которые были розданы близким знакомым собирателя.