Чичибабин, Б.А., Субботин, В.Е. [автографы]. Два отзыва о творчестве Зиновия Вальшонка. Чичибабин, Б.А. [автограф]. О стихах Зиновия Вальшонка. Рукопись. - 2 л.; 29x20,5 см. Субботин, В.Е. [автограф]. О поэзии Зиновия Вальшонка. Машинопись. - 2 л.; 21x21; 30x21 см.

«… читателю стиха, чьи чувства и мысли в какой-то мере совпадут с чувствами и мыслями Зиновия Вальшонка, откликнутся им, будет легко полюбить этого поэта. <…> Вальшонок, по-моему, не просто хороший, то есть настоящий, истинный лирический поэт, он еще откровенно, подчеркнуто лирический поэт. <…> Но всему свое время и место, и с годами эта чувственно-звучная изобретательность все чаще сменяется в стихах поэта философскими размышлениями над пережитой любовью, над прожитой жизнью. <…> Вероятно, от этой “немогущести”, от этой “неумелости”, в которых сам поэт доверительно -доверчиво признается своему читателю, в его лирических раздумьях появляются риторика и декларативность. По моему, это не только не беда, а даже и просто неизбежно во всех случаях, когда “поэзия чувства” становится “поэзией мысли”, поэзией мудрости, а именно к такой поэзии влечет Зиновия Вальшонка в последние годы. Но это вовсе не значит, что я пророчу ему участь успокоенного мудреца, снисходительно обдумывающего в уютном кабинете события, волнующие и беспокоящие менее умудренных современников. Поэтом медлительных медитаций, умственных упражнений он никогда не станет: не та кровь, не тот темперамент. Но кто сказал, что мудрость обитает исключительно в монастырских кельях или в ученых кабинетах с книжными полками? Я прекрасно представляю ее себе на большой дороге, меж деревьев и трав, с посохом в руке и с тростниковой дудкой за поясом, рядом с возлюбленной. Думаю, что такая мудрость более к лицу Зиновию Вальшонку». Машинопись с авторской правкой и подписью в конверте. «Зиновий Вальшонок—очень даровитый, очень талантливый человек. <…> Он одинаково талантлив, как в лирике, так и в сатире и юморе, я имею в виду такой жанр, как пародия, в котором, как мне кажется, его знают даже больше, чем в лирике, что, на мой взгляд, несколько несправедливо. Что касается меня, то я не разделяю лирика Зиновия Вальшонка от пародиста Вальшонка, для меня то и другое одинаково интересно, одинаково талантливо. Он и добрый, и ироничный, а временами, когда требуется, и едкий. Как это совмещается в одном человеке, не знаю, но впечатление от прочитанного остается очень большое. Меня поражает и трогает богатство языка, богатство слова Зиновия Вальшонка. Мне иногда кажется, что другого, столь же богатого словарем поэта у нас давно не было, но, может быть, и даже наверняка, я тут что-то преувеличиваю. Как бы там ни было, в стихах Зиновия Вальшонка я отмечаю это достоинство прежде всего. Все дело. я думаю, в том, что поэт ищет точное, самое верное и самое единственное для выражения своей мысли слово. Отсюда и его богатый словарь...»

Борис Алексеевич Чичибабин (Полушин; 1923-1994) — поэт. В 1946 году был арестован и осужден за “антисоветскую агитацию”. Первая публикация стихов в журнале “Юность” состоялась благодаря содействию Бориса Слуцкого. В 1970-е гг. подвергался травле, был исключен из СП СССР, активно печатался в Самиздате. “Уход из дозволенной литературы… был свободным нравственным решением, негромким, но твердым отказом от самой возможности фальши” (Г.С. Померанц). Василий Ефимович Субботин (1921—2015) — поэт и прозаик.