Внутренний глаз Владимира Яковлева
Наряду с Анатолием Зверевым, Владимир Яковлев по праву считается одним из самых оригинальных представителей советского неофициального искусства и второй волны авангарда. Яковлев не получил профессионального художественного образования и был гениальным самоучкой. Юноша жадно поглощал попадавшие в руки альбомы, часами пропадал в музеях и на выставках, жарко спорил в мастерских друзей. И рисовал, ежедневно и до полной самоотдачи. Колоссальное воздействие на молодого художника оказали оттепельные выставки западного искусства. Как и многие его сверстники, он почувствовал живительный прилив сил, когда впервые оказался один на один с привезенными в столицу полотнами Пикассо — спирало дыхание от увиденного и еще более— от осознания того, это не сон, и мрачная сталинская зима с всеизничтожающим соцреализмом осталась позади.
Его стиль трудноуловим и едва ли поддается фиксации в строгих искусствоведческих дефинициях. Очевидно одно: его искусство—торжество и даже буйство чувств и эмоций. Отсюда яковлевская экспрессия, так поражающая даже на фоне смелых художественных экспериментов его коллег по цеху. По словам Сергея Кускова, "спонтанная экстатичность подвижного, порывистого, открытого письма, где столь красноречивы застывшие на поверхности следы динамичного исполнительского жеста-мазка (или штриха в рисунке), непосредственно через свою энергию несет глубинный смысл живописного или графического высказывания. Наряду с ритмом кисти или линии художник импульсивно и страстно выражает во внешнем и очевидном именно внутреннее, сокровенное". В разговоре о творчестве Яковлева именно это "внутреннее" и "сокровенное" особенно важно. Изматывающие занятия боксом в молодые годы и колоссальный стресс привели к почти полной потере зрения, художник едва видел, однако, это ничуть не мешало ему творить. Физическая немощность стала для Яковлева источником озарения. Его мало интересовал внешний, лежащий в заданных координатах и живущий строгими законами, физический мир, лишь мир духовный, где не обязательны причинность, евклидова геометрия, банальный здравый смысл, мир, в котором все возможно и который таит в себе множество других миров,—был, выражаясь словами Плотина, его "дорогим отечеством" . Именно эти схваченные внутренним зрением метафизические грезы Яковлев так страстно выплескивал на своих полотнах. Образы, схваченные обращенным вовне глазом, и составляют основную драматургию творчества художника и определяет специфику его пластики.
Закат дней Владимира Яковлева был на редкость трагичным. Последние десять лет своей в-общем-то недолгой жизни мастер провел в психиатрической больнице. Обессиленный, он до последнего продолжал работать—без этого жить не представлялось возможным. Говорят, что медсестры, издеваясь, ставили ему "колы" и "двойки" прямо на рисунках, которые заполняли его больничную тумбу...
История поставила Яковлеву совсем другой бал.
На аукционе "Антиквариума" 17 февраля будут представлены 2 работы Владимира Яковлева, относящиеся к позднему периоду его творчества.
Предыдущая новость
Вернутся к списку новостей