"Грустный переводчик" — друзьям-художникам
Интереснейший автограф Иосифа Бродского, вошедший в коллекцию нашего аукциона, — инскрипт Михаилу и Виктории Беломлинским на сборнике стихотворений польского поэта Константы Галчинского, несколько переводов в котором принадлежат Иосифу Александровичу. Дарственная надпись будущего нобелевского лауреата на польском языке гласит: «Panowie, / do lusu! / Вике и Мише / za polskiem - razem - zawsze! Smutny tlumacz / Joseph Brodsky» [Господа, к черту! С Польшей-вместе-всегда! Грустный переводчик / Иосиф Бродский]. На с. 108-114 в каждое из четырех стихотворений рукой поэта вписаны строки, измененные редактором сборника.
«Польша была поэтикой моего поколения», — говорил впоследствии Бродский. Особой популярностью в кругу поэта пользовался журнал «Przekrój» («Обозрение»). «Это было странное, с точки зрения нормальной журналистики, издание — интеллектуальный, с уклоном в авангардизм, журнал, притворявшийся бульварным, — писал поэт Лев Лосев — Там печатались заметки о разводах европейских и голливудских кинозвезд и рецепты средств от похмелья, но в то же время в рецензиях и репортажах постоянно сообщалось о новых веяниях в философии (экзистенциалистской) и искусстве (главным образом абсурдистском)». Наталья Горбаневская выписывала в те годы «Przekrój» и высылала номер за номером Бродскому, отбывавшему ссылку в Норенской. «Где-то в 64-м или 65-м Горбаневская прислала мне в деревню номер “Пшекруя” с лицом на обложке, красивее которого я с тех пор не видал: это была женщина-дизайнер, кажется из Кракова или, может быть, из Гдыни» — рассказывал Бродский.
Польский стал первым иностранным языком, которым овладел Иосиф Александрович. «Наверное, половину современной западной литературы я прочитал по-польски» — скажет он. Из непосредственно польских литераторов Константы Галчинский, со своим ироничным отношением ко всему на свете и абсурдистской веселостью, оказался очень близок Бродскому. Однажды ему в руки попала пластинка с записью стихотворений Галчинского в исполнении автора. Стихи ему очень понравились. «Поскольку я интересовался поэзией, — вспоминал Бродский, — я стал их переводить. Начав с Галчинского, я затем переводил Тувима, Харасимовича, Гроховяка, Херберта и Норвида. Я даже захотел перевести Миколая Рея. Польскую поэзию я обожал». Знакомая молодого поэта Зофья Капущинская, подарившая ему пластинку, рассказывала о новой встрече в Нью-Йорке, много лет спустя: «Он пригласил меня в китайский ресторан, потом мы пошли в Гринвич-Виллидж. И там он читал стихи по-польски в оригинале — «Заговоренные дрожки». И я обалдела, потому что это был прекрасный польский язык без акцента. Он, как и раньше, переводил Галчинского, и это были исключительно хорошие переводы. Бродский уловил дух и чувство юмора Галчинского».
Предыдущая новость
Вернутся к списку новостей