[Лимонов, Э.В., автограф]. Первая публикация стихов и романа «Это я, Эдичка»]. Ковчег: литературный журнал / под ред. А. Крона и Н. Бокова, обл. О. Барышевой. - Париж, 1978-1981. - №№1-6; 21 х 15,2 см.

Полный комплект вышедших номеров. В №1 на с. 22-28 опубликована подборка из 9 стихотворений Эдуарда Лимонова ("Баба старая кожа дряхлая...", "Я в мясном магазине служил...", "Я люблю ворчливую песенку начальную...", "В докторском кабинете лиловом...", "Если кто и есть на лавке...", "Бледная русская роща...", "Желтая извилистая собака...", "Свидание", "О Гродно! О Гродно! О Вильно Вильно!"). В № 3 на с. 9-89 опубликована сокращенная версия романа Эдуарда Лимонова «Это я, Эдичка». На тит. л. №3 дарственная надпись Эдуарда Лимонова, адресованная журналисту Максиму Кравчинскому: «Максиму, Э.Лимонов». В №5 статьи Леонида Геллера и Л. Корниловой, посвященные роману «Это я, Эдичка». Также в номерах опубликованы произведения Всеволода Некрасова, Геннадия Айги, Евгения Рейна, Юрия Мамлеева, Дмитрий Пригова, Андрея Монастырского, Анри Волохонского и др. Из архива Максима Кравчинского.

«Ковчег» - русский литературный журнал, выходивший в Париже (1978-1981, всего 6 номеров). Редакторы, Николай Константинович Боков и Арвид Крон, поставили перед собой задачу публиковать на страницах журнала произведения современных авторов, которых не перечатали нигде из-за применения ими новых, необычных или сложных выразительных средств, а также дискуссии или обсуждение проблем, связанных с вопросами литературы, философии. Журнал носил авангардистский характер, в нем отдавалось преимущество текстам сюрреалистическим, эротическим и вообще отклоняющимся от канонов русской литературы. В число авторов входили Г. Айги, В. Казаков, Э. Лимонов, Ю. Лехтгольц, Вс. Некрасов, Е. Рейн, Л. Чертков, Ел. Шварц. Все шесть номеров журнала - большая редкость, так как после выхода шестого номера и личной драмы одного из редакторов выход издания был прекращен, и остатки тиража были полностью уничтожены. Савин № 01782. Иосиф Бродский: «Стихи Э. Лимонова требуют от читателя известной подготовки. То, что представляется в них эксцентрическим, на деле есть ничто иное, как естественное развитие той поэзии, основы которой были заложены М.В. Ломоносовым и освоены в нашем столетии Хлебниковым и поэтами группы Обериу. Обстоятельством, сближающим творчество Э. Лимонова с последними, служит глубокий трагизм содержания, облеченный, как правило, в чрезвычайно легкие одежды абсолютно сознательного эстетизма, временами граничащего с манерностью. Обстоятельством же, отличающим Э. Лимонова от обериутов и вообще от всех остальных существующих или существовавших поэтов, является то, что стилистический прием, сколь бы смел он ни был (следует отметить чрезвычайную перенасыщенность лимоновского стиха инверсиями), никогда не самоцель, но сам как бы дополнительная иллюстрация высокой степени эмоционального неблагополучия — то есть того материала, который, как правило, и есть единый хлеб поэзии. Э. Лимонов — поэт, который лучше многих осознал, что путь к философическим прозрениям лежит не столько через тезис и антитезис, сколько через самый язык, из которого удалено все лишнее».